Revisited это серия, в которой авторы оглядываются назад на произведение искусства, с которым они впервые столкнулись давно. 
Рисунок дома в Вест-Индии.
Летом 1986 года я закончил среднюю школу, а этой осенью я поступил на секретарский курс в городе Корк. Это был курс, который, как я подозреваю, больше не существует, с бухгалтерскими упражнениями, включающими листы копировальной бумаги, сокращенные занятия, печатание на ручных печатных машинках. У меня есть смутное воспоминание о том, как меня проинструктировали, как правильно ходить, и о ком-то, кто руководил модельным агентством, приходящим поговорить с нами. Беседа была для меня малоинтересной, возможно, потому, что мои модельные перспективы были точно нулевыми. Мои секретарские перспективы, к сожалению, были не намного лучше, что не осталось незамеченным для маленькой, жестокой женщины, которой поручено учить нас. Тем не менее, я с любовью помню, как изгибы, изгибы и извилины стенографии Грегга, когда мы практиковались в придании формы языку. Такие слова, как « получить» или « рэкет» с хвостами в виде поросят, или « кричать», « ямс и йель» с их сходством с головастиками-мутантами. Мы разделили слова на части и добыли их для звука, превратили этот звук в нечто, близкое к искусству.
Ночью я посещал занятия в Университетском колледже в Корке, где, как часть модуля по английской литературе, я впервые прочитал прекрасное и подрывное « Широкое Саргассово море» Жана Риса. Здесь были слова, вовлеченные в разного рода разборку. «Рис взял одно из произведений гения 19-го века и вывернул его наизнанку, чтобы создать одно из произведений гения 20-го века», - говорит Мишель Робертс о Широком Саргассовом море . Роман не просто черпал вдохновение у Джейн Эйр Шарлотты Бронте, он освещал и противостоял ему, бросал вызов повествованию. Сокращения, которые я практиковал днем, были своего рода кодом, понятным только тем, кто был посвящен в его странные и красивые знаки. Скорость была обязательной, измеряемой словами в минуту, и движение от звука к символу не должно было замедляться никакими размышлениями о значении. В мире, для которого нас готовили, наша полезность заключалась не в каких-либо мыслях, которые мы могли бы построить сами, а в скорости и точности, с которой мы записывали мысли других. И здесь Рис, в изысканной, смертельной прозе, придумывал для Антуанетты - или миссис Рочестер - не просто мысли, а роман, в котором их озвучить.
*
Маркус вошел и встал рядом с моей кроватью. На этот раз он был одет не в зеленый джемпер, а в красно-синюю рубашку в клетку, которая пахла дымом. Он взял книгу, которую я читал, одну из моего учебного плана, и перевернул ее, чтобы посмотреть на обложку. «Ах, да, - сказал он, - Рис. Что вы думаете о ней?
«Она в порядке», - осторожно сказал я. Я мог бы сказать еще кое-что: как всю неделю я не мог оторвать от головы образы Кулибри, дикие, запах мертвых цветов, смешивающийся с живыми; отравленная лошадь под деревом, глаза ее черные от мух. Но я научился быть осторожным, обсуждая книги с Маркусом.
(из «Запаха мертвых цветов», Динозавры на других планетах )
Спустя более четверти века после первого прочтения « Широкого Саргассового моря» я написал небольшой рассказ под названием «Запах мертвых цветов», снятый в 1980-х годах в Ирландии, в котором рассказывалось, как главный герой-подросток изучает английский язык в университете. Это началось в мастерской, которую Тесса Хэдли провела на литературном фестивале в Вест-Корке, и, оглядываясь назад на свои шашки, я вижу, что сражался с ним более двух лет, пройдя сорок с лишним шашек, прежде чем роман Риса протолкнулся в него. В последующих черновиках я сознательно включил ряд ссылок на роман. Например, открытка, которую мать рассказчика хранит на своем туалетном столике, вдохновлена разрушенным домом с белыми стенами, окруженным апельсиновыми деревьями, на который муж Антуанетты натыкается на лесной поляне. И эта история получила свое название из раннего отрывка в Широком Саргассовом море, где Антуанетта описывает сад в Кулибри, сумасшедший и «запах мертвых цветов, смешанный со свежим живым запахом».
Но я полагаю, что влияние Риса, возможно, было под землей в истории задолго до того, как оно открыто проявилось. Как еще можно объяснить мотылькам в спальне моего рассказчика, что «ночью они с грохотом врезались в раскаленную лампу [ее] лампы в спальне, их почерневшие пни рассыпались по полу по утрам»? Перечитывая « Широкое Саргассово море», я обнаружил одержимых подобным образом существ: моли, которые «проникли в комнату, влетели в свечи и упали замертво на скатерти». Есть и другие параллели: запертые двери; смысл вещей ушел, но не ушел; отношения мать-дочь и ненадежное существование жили на полях.
Или, может быть, мой мозг участвует в форме Obeah, заставляя меня видеть резонансы, которых нет. Возможно, для любого другого читателя истории совершенно иные, и эти отголоски и отголоски являются только моими восприятиями, порожденными склонностью к утешению в моделях и сродствах, в кодах, которые объясняют и переводят. И все же, в процессе написания этой статьи я перечитал отрывок в моей истории, где непосредственно упоминается Широкое Саргассово море , и был поражен, обнаружив упоминание о дыме, впервые заметив, как оно говорит о сожжении Кулибри, Торнфилд Холл, в то время, когда ничего не останется.
Рассказы Даниэль Маклафлин появились в «Нью-Йоркере» , « Ирландском Таймс» , « Жала» и в различных сборниках. Ее коллекция, Динозавры на других планетах , был опубликован в августе.
Что вы думаете о ней?Как еще можно объяснить мотылькам в спальне моего рассказчика, что «ночью они с грохотом врезались в раскаленную лампу [ее] лампы в спальне, их почерневшие пни рассыпались по полу по утрам»?
